Спустя 40 лет после рождения первого ребенка из пробирки человечество очень близко подошло к такой возможности, как генетическое регулирование будущих детей. И речь идет не о форме носа, губ или разрезе глаз, а о куда более серьезных вещах. Начало подобным идеям положила широко распространившаяся практика экстракорпорального оплодотворения. Бесплодные пары получили шанс стать родителями с помощью методики подсаживания эмбриона в матку женщины.
Все были счастливы, что малыш сможет появиться на свет, пусть даже таким нетрадиционным способом. Но все хорошее вскоре уже кажется недостаточно хорошим – и человечество стало задумываться, какие эмбрионы имеют право на жизнь, а какие нужно отбраковывать. Если генетики прочили будущему малышу серьезные наследственные заболевания, потенциальным родителям предлагали более «благополучный» эмбрион. Так что «выбраковка» была вроде бы вполне оправдана.
Потом подсаженному эмбриону можно было изменить черты лица, подкорректировать рост и прочие анатомические особенности. Таких малышей после их рождения стали называть дизайнерскими детьми. По поводу этичности подобных манипуляций во многих странах возникли ожесточенные споры. Но настоящий взрыв негодования вызвали эксперименты, о которых объявили почти одновременно в 2012 году несколько групп ученых.
В частности, китайские ученые заявили о том, что они готовы применить метод редактирования генов под названием Crispr-Cas9. По их словам, генная терапия – устранение мутировавших генов, провоцирующих некоторые тяжелые, в основном очень редкие заболевания – может совершить революцию в генетике, если будет доказано, что она безопасна для человека. Клинические испытания якобы уже ведутся, но ученые из других стран сообщают, что результаты экспериментов нельзя назвать однозначными.
В 2015 году Кэти Ниакан из Института Фрэнсиса Крика в Великобритании получила разрешение от Управления по оплодотворению и эмбриологии человека (HFEA) на применение Crispr-Cas9 на эмбрионах, которым всего несколько дней, с целью изучить генетические проблемы на ранних стадиях развития. По ее мнению, существуют тысячи генетических заболеваний, которые можно точно выявить по определенной мутации гена. И задача генетиков – попытаться исправить ошибку природы и «вылечить» эмбрион.
Ее коллега, биоэтик Генри Грили из Стэнфордского университета в Калифорнии, считает, что наиболее распространенные заболевания или медицинские предрасположенности –диабет, болезни сердца или определенные виды рака – связаны с несколькими или даже многими генами и не могут быть предсказаны с какой-либо точностью, а также зависят от разных факторов окружающей среды. И поэтому предотвратить их появление и развитие на эмбриональной стадии невозможно.
О более сложных вещах, таких как личность и интеллект, ученые знают пока очень мало. По оценкам, ребенку передается от матери до 80% интеллекта. Но все равно нельзя уверенно сказать, какие именно гены будут унаследованы. Куда более серьезную опасность подобных экспериментов отмечает биоэтик Рональд Грин из Дартмутского колледжа в Нью-Гемпшире. Во-первых, он убежден, что из-за неизвестных рисков для здоровья и общественного недоверия к редактированию генов не предвидится широкого использования Crispr-Cas9 в течение двух следующих десятилетий, даже в плане профилактики генетических заболеваний, не говоря уже о «дизайнерских детях». А во-вторых, в последнее время появились некоторые ученые-генетики, которые выдвигают идею об изменении человеком даже расовой принадлежности эмбрионов.
До сих пор, несмотря на пропагандируемую толерантность к разным национальностям и распространение нетерпимости к расовым предрассудкам, определенные расовые признаки все еще считаются в обществе предпочтительными. И генетики предложили провести эксперименты по корректировке расовых особенностей эмбрионов. По аналогии с косметическими процедурами, которые позволяют отбелить кожу или сделать ее пигмент более темным, изменить разрез глаз и форму носа, ученые допускают более радикальные шаги по «превращению» представителя одной расы в обладателя всех признаков другой расы, причем с закреплением результата на генетическом уровне для воспроизведения его у последующих поколений «экспериментальных людей».
По мнению Рональда Грина, операции по изменению физических свойств будущего младенца технически возможны. Однако маловероятно, что его потомки унаследуют эти черты. Например, шансов, что более темная кожа перейдет по наследству намного больше, чем то, что исправленные форма носа и разрез глаз останутся таковыми и у потомков. Во всяком случае, потребуются долгие годы наблюдения за несколькими поколениями «отредактированных» детей, чтобы можно было с уверенностью сказать о новом генетическом прорыве. При этом подобные эксперименты могут сопровождаться серьезными ошибками и, соответственно, проблемами со здоровьем у «объектов».
Эван Бирни, директор Европейского института биоинформатики Кембриджа, утверждает, что ДНК человека – это «не приговор и не судьба, которой не избежать». Изменить можно очень многие параметры, и рано или поздно человечество воспримет эту идею не только как неизбежную, но и как спасительную и благостную. А пока большинство стран мира отказываются законодательно разрешить эксперименты по генетической модификации при репродукции человека. Хотя поручиться, что такие опыты не проводятся в засекреченных лабораториях, конечно, нельзя.
Есть и еще одна причина, которая может в ближайшем будущем поспособствовать легализовать «расовые эксперименты». Дело в том, что масштабные миграционные процессы, захватывающие многие европейские страны и меняющие состав их населения, могут вынудить некоторых представителей той или иной расы «мимикрировать» на генетическом уровне ради выживания. И если эта тенденция получит зеленый свет, остановить ее будет уже невозможно, считает профессор права и биоэтик Альта Кьяро из Висконсинского университета.
Wow
Heart
Haha
Love
Yay
Sad
Poop
Angry