«Дистрофический психоз»: с чем столкнулись психиатры в блокадном Ленинграде

Блокада Ленинграда во время Великой Отечественной войны сопровождалась не только голодом, но и массовыми эпидемиями, причём не только инфекционных заболеваний. Одной из проблем, с которой столкнулись врачи, стал значительный рост количества психических расстройств.

Осложнения алиментарной дистрофии

Медицинские аспекты блокады, в частности алиментарную дистрофию (астенизацию) и её осложнения, изучал специально созданный комитет при Учёном совете Ленгорздравотдела во главе с академиком Михаилом Черноруцким. В 1943 году в городе состоялась научная конференция «Нервно-психические заболевания алиментарно-авитаминозного происхождения».

Ленинградские психиатры не сразу выработали общий язык для описания происходящего: по данным исследователя Андрея Дзенискевича, поначалу имели место диагнозы под разными названиями, такими как «психоз истощения», «дистрофический психоз», «психическая вспышка на почве дистрофии» и т.д.

У 58% заболевших врачи отмечали вялость, апатию, потерю трудоспособности. Особенно тяжело депрессия протекала у детей: многие из них предпочитали вообще не вставать с постели, а лежать весь день, закутавшись с головой в одеяло.

В 28% случаев голод вызывал раздражительность по любому поводу. Но ещё большую потенциальную опасность представляла третья группа заболевших:

«14 % больных дистрофией составляли больные с изменением личности вследствие заострения преморбидных черт характера, — говорилось в докладе Е. К. Яковлевой и Н. В. Опариной из НИИ им. В. М. Бехтерева. — Особенно ярко заострялись психостенические черты личности у некоторых больных с образованием «сверхценных идей». Отношение к голоду у этих больных перерастало в патологическую доминанту голодной смерти, сохраняющуюся даже при изменении ситуации в благоприятную сторону. У других это переходило в чувство психического голода, постоянного ненасыщения, на основе которого также возникала сверхценная идея, и у третьих – эгоистические тенденции личности <…> в период дистрофии значительно заострялись и перерастали в аморальное поведение…»

У психических расстройств имелись органические причины. Вскрытие умерших от голода ленинградцев показывало, что масса их мозга уменьшилась на 4-5%. В то же время, по мнению советского психиатра Владимира Мясищева, многие психические заболевания при истощении были связаны не с самим голодом, а с «осложняющими условиями».

В 1942 году в блокадном городе работали две психиатрические больницы, в которых лечились 7500 человек. В основном это были ленинградцы, заболевшие уже во время блокады, так как «довоенные» пациенты к тому времени уже умерли. Но реальное число людей с психическими расстройствами, по-видимому, было гораздо больше.

У моей мамы «голодный психоз»

О том к каким страшным последствиям приводила жизнь рядом с заболевшими на почве голода родственниками, свидетельствуют дневники рядовых ленинградцев. Детям приходилось бежать от родителей. Например, к Александре Мироновой, учительнице средней школы №10 Свердловского района, в конце декабря 1941 года пришла ее ученица Галя Николаева с сестрёнкой, они жаловались, что у их мамы начался «голодный психоз».

В семье самой Мироновой стал «невменяемым» её зять Константин:

«Живем все в одной комнате, 6 человек, – писала Миронова. – Кричит, что у него всего много – яиц, масла, муки, но ему мы не даем кушать. Это ужасно!»

Свидетельница блокады Татьяна Шапорина предполагала, что голодные психозы были причинами многих страшных преступлений – грабежей и похищений детей.

Симптомы расстройства мучали людей и в эвакуации. Например, только что вывезенная из города мать ленинградки Татьяны Старостиной, поевши досыта, заявляла, что «все ели, а она нет».

В самом же Ленинграде даже во второй половине блокады, когда происходило «восстановление после дистрофии», многих не покидало ощущение тревоги. Профессор Владимир Мясищев связывал психические расстройства этого периода с «сосудистой реакцией» и развившейся в 1944 году «массовой гипертонией».

Хотя большинство заболевших излечились, оставались и такие пациенты, у которых наблюдались долговременные последствия. На протяжении многих лет после войны психиатры ставили диагноз «затяжной алиментарно-дистрофический психоз», характеризовавшийся тем, что пережившие голод люди не могли вернуться к нормальной жизни и постоянно думали о еде.