Когда моряков начали награждать кортиком

Кортик известен прежде всего как обязательный атрибут моряков, однако это оружие получило широкое распространение в пехоте, инженерных частях и нередко выступало как символ государственной власти.

В Западной Европе кортики использовались в качестве грозного абордажного оружия с XVI века, когда в отчаянной схватке на палубе и во внутренних помещениях судна с длинным палашом или шпагой не было возможности развернуться.

Это оружие во многом было универсальным и не требовало особого искусства владения. Опять же первые кортики нередко изготавливались из поврежденного оружия, сохранившего эфес и фрагмент клинка. Кортики на заре Нового времени были весьма внушительной длины: от 60 до 80 см. При этом оружие позволяло наносить как колюще-режущие, так и рубящие удары. Такое применение кортиков было описано в романе Роберта Стивенсона «Остров сокровищ», хотя в период, когда разворачивалось действие в этом художественном произведении, кортики не были столь массивным оружием и, скорее, это был художественный вымысел, соединяющий свойства кортика, абордажной сабли и тесака. В последующем длина оружия постепенно уменьшалась, а с завершением эпохи абордажа кортик превратился в элемент формы.

В России кортики известны с XVIII века. Абордажные бои и соответственно применение кортиков на русском флоте могли иметь место в Северной войне, в ходе которой произошли четыре сражения на воде (из них два на море), повлекшие крупные абордажные схватки. Другое дело, что кортики были у моряков, а ударную силу русских абордажников составляли пехотные части, которые во время движения галер сидели на веслах, а в бою использовали обычное пехотное вооружение. Поэтому говорить о том, что русские моряки дрались на корабельных палубах с помощью кортиков, не приходится.

В XVIII столетии кортики принимаются ии на вооружение русской пехоты. Сначала в 1730 году кортик заменил длинную шпагу у нестроевых, а в 1773 году был принят в качестве холодного оружия унтер-офицеров егерей. В ближнем бою кортик насаживался на ствол штуцера, выполняя таким образом роль клинкового штыка. Продержалось, правда, данное нововведение недолго. Штуцеры же имели, как правило, клинковый штык, но далекий от формы кортика.

Кортик мог выступать в качестве наградного Георгиевского Оружия или Аннинского холодного оружия. Орден Св. Анны IV степени был исключительно боевой наградой и часто давался за ранение. Носили его на эфесе холодного оружия. Более высокой наградой являлось Георгиевское Оружие. Оно занимало в наградной иерархии более низкое положение, чем Орден Св. Георгия, но вручалось только за военный подвиг.

Традиция вручения золотого Георгиевского Оружия восходит к Русско-шведской войне 1788-1790 годов. Надо заметить, что несмотря на название, позолоченным был только эфес. Примечательно и то, что награжденный сам заказывал себе кортик (впрочем, как и любое другое Георгиевское оружие) — за собственный счет, получая при награждении лишь соответствующий документ.

По желанию отмеченный за заслуги мог получить георгиевский кортик своего предка (если тот был когда-то награжден подобным оружием). Были случаи, когда офицеры корабля преподносили награжденному сослуживцу или командиру в знак особого уважения заказанный на общие средства георгиевский кортик.

Среди сохранившихся в музейных коллекциях георгиевских кортиков хранится наградное оружие вице-адмирала Людвига Кербера, отмеченного Георгиевским Оружием за кампанию 1914 года. В период Русско-японской войны он был старшим офицером крейсера «Богатырь», а затем на флагманской «России». Эти корабли входили в состав Владивостокского отряда крейсеров, более известного как «эскадра невидимка». В годы Первой мировой Кербер был начальником штаба командующего силами Балтийского флота. Умер адмирал в 1919 году в Лондоне. В наши дни его георгиевский кортик экспонируется в Центральном музее Вооруженных Сил в Москве.

В Петровскую эпоху на кортик члены Синода присягали по Регламенту, как все чиновники — на верность царю, и обязывались «в мирские дела и обряды не входить ни для чего». За этим ритуалом незримо стояло опасение гордыни патриарха Никона и политической борьбы между светской и духовной властью. Известно, что как раз при помощи кортика Петр I закрыл вопрос об избрании нового патриарха, когда в ответ на недовольный ропот духовенства обнажил кортик и вонзил его в стол со словами: «А противомыслящим вот булатный патриарх».

Заимствование того или иного образца вооружения — вещь частая и распространенная в мировой практике. Это во многом касается и кортиков. Интересно, что русский кортик был перенят немцами в 1902 году: кайзер Вильгельм II, обходя строй русских моряков крейсера «Варяг», восхитился внешним видом оружия и приказал ввести подобный образец на Флоте Открытого моря. Еще раньше, в 1880-е годы, русский кортик был заимствован будущим противником России — Японией, где он был стилизован под миниатюрный самурайский меч.

5

Wow

1

Haha

1

Love

1

Poop

1

Angry

0

Heart

0

Yay

0

Sad

Voted Thanks!